Принц, Каханка, Сансис, Боливар, Лисёнок – это далеко не все подопечные зоотехника «Полесской нивы» Марины Ярмолич. С расстояния, даже с самого невыгодного ракурса она узнает любую лошадь из 180. И расскажет про её характер, родословную, победы, вспомнит интересную историю, связанную с их родителями. Уже 23 года Марина Юрьевна занимается тем, что в глубинке Столинского района спасает национальные породы. Правда ли, что маленькие «полесочки» похожи на самих полешуков; как появляются причудливые клички для лошадей и почему коневодство переживает не самые лучшие времена – об этом в материале Natatnik.
Зимним днём, который серостью и лужами больше похож на осенний, конеферма живёт своей жизнью. Работники раздают лошадям зерно, перебрасываются с ними какими-то словами, беларуские упряжные стоят под дождем как на выставке: с высоко поднятой головой. Для нас – это красивый ухоженный табун, для сотрудников племенного конного завода «Полесская нива» каждая лошадь как отдельная книга – с интересной историей, нюансами характера и родословной. У некоторых жеребцов она такая впечатляющая, что невольно думаешь: «Ну, принц же!»
Найти конеферму в беларуской глубинке достаточно просто, если держать курс на «огуречные» Ольшаны. Через три километра от них – деревня Ремель. Чтобы понять, как много места отведено лошадям в жизни зоотехника Марины Ярмолич, для начала можно заглянуть в её кабинет. Идём в конюшню, сворачиваем направо, открываем дверь… А там такой вид из окна: лошади в загоне под открытым небом!
– Бывает такое: они делают что-то не так, вы открываете окно и делаете им замечание?
– Бывает, – улыбается Марина Юрьевна.
Марина Ярмолич родилась и выросла в Сибири. Одно из первых воспоминаний детства – как дедушка посадил её верхом на лошадь. И с тех пор она с ними не расстаётся: ребёнком пропадала на конюшне, окончила Новосибирский государственный аграрный университет и по распределению попала в Беларусь. Так начались её любовь к беларускому Полесью и страсть к сохранению национальных пород лошадей.
«Лошадь – штучный товар»
Чтобы понять уникальность конефермы «Полесской нивы», нужно привести буквально несколько цифр. Сейчас в стране осталось 18 похожих хозяйств, из них два – в Брестской области; на этом племенном заводе из 40 конематок «полесочек» – 12. На фоне наград, кубков и грамот в своём кабинете Марина Юрьевна рассказывает, как это – спасать породы, которые на грани вымирания.
По сути, лошади в колхозах и на личных подворьях сейчас мало кому нужны, их давно заменила техника. И хоть Столинский район лидер по поголовью, ситуация в целом с коневодством оставляет желать лучшего.
– Средняя зарплата – 1400 рублей. Но мало купить лошадь, её надо где-то содержать, кормить, как минимум, это обойдётся в 400 рублей. Вы готовы тратить такую сумму ежемесячно в течение ближайших 20 лет? – вопрос Марины Юрьевны так и остаётся без ответа. – И это не учитывая ветеринарные процедуры, покупку какого-то элементарного снаряжения. А если есть лошадь, хочется куда-то выехать на выставку, показать её.
Но зоотехнику лошади очень нужны. В них – вся её жизнь, а её история – пример, как неравнодушный, увлечённый своим делом человек может сделать многое, чтобы полесская глубинка сохранила самобытность. И без поддержки тут никак, у Марины Юрьевны она есть в лице руководителя Алексея Бородича. У них одна цель на двоих – сохранить национальные породы: полесскую, беларускую упряжную и верховую.
– Найдите хоть две одинаковые попы, не получится, – говорит Марина Ярмолич, показывая на своих выстроившихся задом в ряд подопечных, которые ели зерно. Мы видим только одинаково длинные красивые хвосты.
– Вы это серьёзно?
– Конечно, они отличаются оттенком, строением, мастью. Это соловая, та – буланая. С расстояния узнаю любую лошадь.
Пока мы перепрыгиваем через лужи от одной конюшни к другой, Марина рассуждает: не беда, что лошади перестали быть рабочей силой, мир же не стоит на месте. Теперь их выращивают для другого – конного спорта, участия в выставках. Это объясняет, почему основные покупатели «Полесской нивы» – частные лица (цена вопроса – тысяча долларов и выше).
– Лошадь – штучный товар. Каждый ищет лошадь своей масти, породы, возраста, – вводит в курс дела Марина Юрьевна. – Не может приехать человек и сказать: «Хочу 10 розовых лошадей с зелёными ушами». Всё очень индивидуально. Но самое главное требование – здоровье. В нашей группе ВКонтакте, Instagram выкладываем фотографии лошадей. Бывает, наметят по снимкам одну, а приезжают и уже на месте выбирают совершенно другую. В среднем в год продаем 30-35 голов.
В конюшне – Принц, Кинг и Лисёнок
Марине Юрьевне вопросов можно даже не задавать: она сама расскажет, как непросто быть одной из тех, кто пытается спасти коневодство; как гордится, когда её лошадь занимает призовое место на мероприятии; почему одной любви и энтузиазма мало, чтобы сохранить оставшиеся породы. Например, в 1960-х годах появилась беларуская упряжная лошадь. Она «гремела на ВДНХ», ей вручали грамоты и кубки, а теперь на грани исчезновения.
– Лошадей нужно любить. Кто-то скажет: «Проще всё закрыть». В этой жизни воообще проще дома сидеть и ничего не делать, – как-то грустно улыбается Марина Ярмолич. Этот вариант не её: на заводе 180 голов, и впервые за 23 года работы здесь она видит в разведении лошадей то, что хотела – «правильную красивую лошадь интересных мастей». Когда она пришла в хозяйство в 1998 году, племенных лошадей не было, Марина Юрьевна ездила по лучшим заводом и закупала их.
Мы открываем двери конюшни – и начинается лучшее представление: знакомство с жеребцами. Высокие, статные, с лохматыми кучерявыми гривами они стоят в денниках и, кажется, внимательно слушают, что о них рассказывает хозяйка.
– Это Кинг, – если уж и начинать знакомство с племенными лошадями, так сразу по-королевски. – В 2020 году было 20 лет породе упряжных беларуских. В рамках «Белагро» провели конкурс, Кинг стал бронзовым призёром.
Дальше за Кингом стоят Принц, Сансис, Инфлоренс, Лисёнок, Боливар… Клички такие разные. Кажется, как они вообще могут сочетаться с местом жительства жеребцов – Полесьем? Зоотехник объясняет: вполне могут.
– Есть определённая традиция, как подобрать имя для лошади. Например, если берём упряжную породу, то кличка жеребёнка должна начинаться с первой буквы клички матери, а в середине — первая буква клички отца. Вот взять Боливара, он абсолютный чемпион, родители – Берёзка и Ликёр. А в ганноверской породе наоборот – с первой буквы клички отца. У нас есть жеребец Сансис, мы его детей называем, начиная с «са»: Сансэй, Санса, Санзария, Санархей.
Особая гордость хозяйства – Инфлоренс Платинум. Спортивный жеребец приехал в беларускую деревню прямо из Австрии. Такой красавец стоит 100 тысяч евро, но хозяйству обошелся в 15 тысяч (цена резко упала из-за травмы Инфлоренса). На соревнованиях он выступать не может, а участвовать в селекции ничего не мешает. Марина Юрьевна уверена: он лучший жеребец-производитель в стране.
Ну а почётное место в конюшне за 23-летним рыжим Лисёнком.
– Четыре раза становился чемпионом Беларуси и один раз вице-чемпионом. Уже старенький, ему тяжело дался перелом задней ноги, сейчас уже не кроет кобыл. Лисёнок достоин того, чтобы доживать свой век. От него у нас есть дети, внуки и даже правнуки, – гладит Лисёнка Марина Ярмолич.
Генотипу «полесочки» несколько сот лет
Зоотехник следит за лошадьми, которых купили у «Полесской нивы»: на каких выставках бывают, какие награды получают. Спрашиваем, не жалко ли расставаться с лучшими. Но у Марины Юрьевны за своих подопечных гордость: пусть показывают, какие экземпляры разводят в полесской глубинке.
Пока гуляем по конюшне, кто-то из работников, раздавая сено жеребцам, громко и красиво затягивает: «Ой, цветёт калина в поле у ручья». Рядом пробегают пушистые кошки, а у входа виляет хвостом черная собака.
– Их нам подбросили, – улыбается женщина. – Знают люди, что на конеферме работают добрые души, никуда не выбросим.
Пепел, Цветок, Гаспадар слушают и ждут своей очереди на сено. Любого без проблем можно погладить. Хотя 600-килограммовый жеребец выглядит строптивым и внушает легкий страх, все лошади ручные. На фоне их полесский жеребчик – небольшая лошадка. Чтобы его найти, выезжали в настоящие экспедиции по сёлам Столинского района.
– Есть две версии его происхождения: от лесного тарпана или всё-таки остатки от монголо-татарского нашествия. Генотип этой лошади уже несколько сот лет на Полесье: маленькие, до 140 сантиметров, очень неприхотливые, привыкшие к мошкаре, гнусу, с крепкими копытами, к тому же красивые. Они прошли войну и вывезли на себе послевоенное сельское хозяйство. А теперь их осталось меньше 100 голов, вот пытаемся возродить, – сожалеет зоотехник.
На конеферме работает четыре человека, Лилия – одна из них. Она дожидается, пока жеребцы получат свой ужин, чтобы закрыть конюшню на замок. Завтра в 7 утра снова придёт сюда с метёлкой. Стоит у Лилии что-то спросить про лошадей, расплывается в улыбке.
– У меня самая любимая – Птичка. Любовь с первого взгляда. Кстати, серебряная чемпионка «Белагро» и ещё ого-го! Просим показать ту самую Птичку, но она занята: работает на ферме, развозит корма. У чемпионки свои будни.
– Какая лошадь самая капризная? С кем сложно найти общий язык?
– Ко всем нашли подход, характеры у всех разные. Возьмём мелочь (жеребят – Прим.), им по 6-8 месяцев, а характеры порой показывают ой-ё-ёй. Приходится обламывать, где вкусняшкой, где лаской.
Из всех пород Лилия душой прикипела к «полесочкам»: «Это что-то родное, могут дать фору упряжным. Очень выносливые, работящие. По характеру более резвые, с ними нужно держать себя в тонусе, не дают расслабляться». Сотрудники конефермы говорят, «полесочки» и полешуки очень похожи между собой – сильные, с добрым нравом, привыкшие к тяжёлым условиям.
«У людей просыпается интерес к истории, жизни на природе»
Лилия закрывает конюшню на замок, на сегодня все покормлены: и кони, и собака с котами. Завтра здесь начнётся новый день со своими заботами, проблемами и радостями.
Закончив работу на ферме, зоотехник Марина Ярмолич спешит домой, чтобы снова окунуться в мир лошадей. Нужно посмотреть в Интернете, какие выводки жеребят выставляют на аукцион, какие движения сейчас востребованы в конном спорте, что нравится спортсменам.
– Конечно, нам не угнаться за всем, но можно попробовать, чтобы не отстать. В коневодстве, к сожалению, мы за последнее время ушли назад. Например, в 1998 году было более 80 конеферм, лошади участвовали в чемпионате мира, становились призёрами. Помню, когда ещё работала в Ганцевичском районе и размещала первые соревнования, к нам в деревню привезли 120 голов лошадей! А сейчас на соревнование приехало 16 лошадей со всей страны, – вздыхает Марина Юрьевна. – Как-то присутствовала на аукционе жеребят в Германии, их показывали вместе с кобылами. Обратила внимание: одна шла полностью покрытая попоной, как под одеялом, а другая – без. Почему? Оказалось, на попоне написано «суррогатная мать». А у нас в коневодстве ещё даже нет искусственного осеменения.
У зоотехника много планов и идей, как сделать беларускую глубинку привлекательной для туристов. Уже в следующем году в рамках фестиваля «Полесская нива» пройдут первые соревнования в стране по детскому пони-спорту. Как только найдётся спонсор или инвестор, тут же построят новый комплекс для лошадей.
– Мечтаю создать Национальный конный парк. Был у нас интересный проект, по нему в Ремле могли бы появиться новый конный завод, небольшая гостиница, кафе, музей, большие пастбища. Пока проект остаётся только на бумаге… Это может быть востребовано. У людей просыпается интерес к истории, они начинают поворачиваться к своим корням, жизни на природе.
– Вы так увлечены своим делом. Видимо, вас не раз пытались переманить на другое место работы.
– Пытались. Если я уйду, сколько это всё протянет? Кони – не хомячки, которые плодятся три раза в год. Чтобы вырастить лошадь, нужно 5-6 лет. Если прийти на пустое место и создавать всё с нуля, какое будет качество? Вот и остаюсь. Если бы не поддержка руководителя Алексея Бородича, ничего бы не было. Боюсь, если нас не будет, лошадей просто сдадут на мясо.
Natatnik
