Воображаемое сообщество как выбор

Главный герой фильма «Доживём до понедельника» саркастически произносит в одной сцене: «Словно в истории орудовала компания двоечников!» И, пожалуй, он прав, если отбросить сарказм. Мы воспринимаем реальность так, как нам её преподнесли. Но даже хорошие люди могут ошибаться и показывать нам реальность такой, какой она выгодна определённым категориям.

Твоя вина

Так вышло, что целые десятилетия на наших землях гуманитарное знание было словно забыто. В то время как на Западе плодились, спорили друг с другом и переплетались подходы, жанры и стили, в СССР господин Хрущёв мог называть художников педерастами. Более того, господин Хрущёв сказал сакраментальную фразу о том, что художники должны работать для народа, а народ их не понимает.
Господин Пятигорский как-то заметил, что на том, кто слушает, лежит ответственность за понимание, а не на том, кто говорит. И в чём-то он прав. Политик должен заботиться о том, чтобы быть понятым всеми, мыслитель — нет. Если тебе не хватает знаний, чтобы понять мыслителя, научный трактат, картину, представление, — это твоя вина. Только твоя.

Твоя вина, если ты не отличаешь вызов в искусстве от дешёвого китча, который имитирует вызов. Твоя вина, если ты не отличаешь прорывную концепцию от антинаучного бреда. Твоя вина, если маркетологи решают за тебя, какие у тебя должны быть привычки. Твоя вина, если ты не отличаешь борца за свободу от корыстного популиста. Твоя вина, если ты веришь в тех героев, в тот образ жизни, в те ценности, которые навязала тебе корпорация. Это твоя вина.

Идеологии и пелена

Мы странным образом воспринимаем такие слова, как «династия» или «партия». В первую очередь, это всегда корпорации, а уже потом церемонии и съезды с изящными жестами и красивыми речами. Романовы на Руси не гадали, подходят ли они престолу; они гадали, как объяснить всем остальным, почему престол подходит им.

Тори в Британии, взяв власть, не думали, как сделать жизнь народа лучше; они думали, что сделать для народа, чтобы взять и удержать власть. И Романовы, и Тори – это корпорации, которые боролись за власть и в ходе этой борьбы что-то обещали, а чтобы чаще верили обещаниям, что-то из этих обещаний выполняли (разумеется, при монархическом строе выполнять обещания можно реже). Каждая новая корпорация говорила, что до неё было плохо, но сейчас будет хорошо.

Наверное, никогда не утихнут споры о том, каким было 20-е столетие в жизни восточных славян. Кто-то хвалит Николая II, кто-то зовёт последним русским царём Сталина, а кто-то ностальгирует по 90-ым. Это говорит о том, что мы хорошо научились смотреть на мир глазами корпораций и почти не умеем просто смотреть на мир. Именно поэтому мы не замечаем, что в истории орудовала компания двоечников. Мешает ещё и то, что в нашем восприятии действия корпораций продиктованы якобы какой-то идеологией.

Поэт как-то заметил, что большое видится на расстояние. Глядя на действия отдельных римских пап (например, Борджиа), мы не придумываем их действиям оправдания, будто высшая христианская мудрость направляла их. Вольнодумцы с одной стороны и противники из числа священников с другой приложили все усилия, чтобы донести правду до современников и потомков. Но главное: события произошли уже давно, и нет в живых никого из той корпорации Борджиа. Смерть корпорации сбрасывает пелену с глаз смотрящих.

«Мёртвые» корпорации как образы

Почему же мы придумываем какое-то оправдание действиям тех людей, корпорации которых также мертвы? Потому что их образы нужны нынешней корпорации, которая при власти. До Сталина о том, чтобы позитивно оценивать Ивана Грозного, почти никто и не думал. Но нужен был образ, и образ был найден: кольцо врагов внешних и внутренних, централизация, жестокость, сильная личность и верные псы подле этой личности. Каждый новый «национальный» герой почти всегда зачем-то нужен корпорации.

При этом не стоит держать членов корпорации за дураков, которые ничего не смыслят в истории: корпорация лишь заявляет идеологию, исповедание которой обязательно не для неё, а для тех, кто в корпорацию не включён. Если сказать немного вульгарней, но чётче, то «делец не употребляет то, чем торгует». Безусловно, в любом деле есть фанатики, но мы знаем, что эти неподкупные рано (Робеспьер) или поздно (Троцкий) плохо кончают.
Политическая идеология нужна корпорациям по двум причинам:

1. Конкретизация своих притязаний.
2. Обоснование своих притязаний для широких масс с целью поиска приспешников.

Политические идеологии, созданные интеллектуалами или теми, кто хочет интеллектуалами слыть, либо извращаются (национал-социалисты и Хаусхофер), либо игнорируются (псевдолибералы и Айн Рэнд) власть имущими. В худшем случае идеологии извращаются самым серьёзным образом, нарушая и игнорируя главные моменты (Маркс был бы в шоке и от СССР, и от КНДР, это точно).

Осознанная необходимость

Если утрировать, то есть два подхода к обществу: важна идея, важна личность. Люди с первым подходом уверены, что идея коммунизма, патриархата, брака, сверхдержавы или многожёнства важнее отдельно взятого человека. Идея выше. Не вам ломать традиции. Не вам сопротивляться обществу. Если вам что-то не нравится, дело только в вас самих.

Люди со вторым подходом обычно именуются инструменталистами. Они считают, что политики, даже самые лучшие, будут хотя бы иногда врать; если верят в Бога, то считают, что Бог слышит их молитвы не только из Храма, а какой должна быть семья, пусть решат те, кто в этой семье состоит. Эти люди считают, что человек важен сам по себе. Нации, идеологии и прочие скрепы — это инструменты. Это средства, а не цели.
Люди с первым подходом очень удобны властям всех мастей. Даже если они недовольны властью, их легко отвлечь раздражителем. Такие люди готовы убить за доброе дело или предать за веру.

Люди со вторым подходом не нравятся правящим корпорациям. Такие люди готовы брать в руки оружие лишь тогда, когда есть угроза родной земле (семье, дому, друзьям), но не считают нужным идти за тридевять земель убивать кого-то только потому, что так решили те, кто не пойдёт в траншеи. Такие люди делят традиции на безобидные и милые реликты и на бесполезные и вредные ограничители.
Понятие «нация» — это придуманный людьми договор, но мы должны держаться этой выдумки, иначе нас подчинят те, кто знает, что это фикция, и манипулирует массами.

Можно сменить нацию, «переподписав договор» с другой общностью, но вы будете обречены до конца жизни подтверждать свою лояльность. Никто не доверяет военным, изменившим присяге, а чиновники, приглашённые из другой страны, по определению подозреваются в коррупции.

Только существуя в обществе, где вы «свой», вы можете добиться такого государства, в котором шутки про эмиграцию перестанут цениться. Государства, независимого от воли очередной корпорации. Государства, где традиции — это милые реликты, к которым приятно обращаться несколько раз в год. Государства, где закон — это договор и вы можете повлиять на его пересмотр. Государства, где вы сможете сказать «Да здравствует Республика!» И это не будет звучать пошло.
Но для этого пелена должна спасть с глаз смотрящего, а смотрящий должен понять, что он сам, как и все другие люди, важнее любых идей.