В Бресте уже больше двух лет проходят встречи в формате «Живой библиотеки«, на которых участники знакомятся с людьми, чьи жизни выбиваются из обычных рамок. Natatnik совместно с организаторами «ЖБ» продолжает цикл публикаций о людях-книгах и их историях.
Сегодня о себе рассказывает брестчанин Дмитрий Зданевич, который с супругой Аллой 7 лет воспитывает приёмного сына Валеру. В семье Зданевичей четверо рождённых детей: Эмилия (11 лет), Ульяна (8 лет), Авенир (5 лет), Давид (2 года), приёмный сын Валера (16 лет), а ещё 18-летний Саша на патронате и старшеклассник Сергей из Дывинского детского дома, который гостит в семье во время летних каникул.
— У нас есть кровные дети, одного мы приняли в семью и стараемся по мере сил помогать другим детям. Увидели возможность поддерживать парней в формате патроната. На каникулах, в выходные приезжают к нам, хоть на какое-то время окунуться в семью. В этом мы видим свое призвание. Маленьким сейчас не можем помогать, сконцентрировались на этих ребятах, на принципе гостевой семьи.
Валера стал жить с нами с десяти лет. Помогать ему мы начали, когда он был ещё меньше — в шесть. Мы с молодыми семьями ездим в детские дома, общаемся с детьми. Это был первый ребёнок, который ходил за нами, заглядывал, интересовался, был всё время рядом. Обратили внимание, что Валера постоянно переспрашивает. Выяснилось, что у него большие проблемы со слухом. Из семьи его изъяли, родители им не занимались, были отиты, которые не лечили, и пошло осложнение на уши. Когда мы с ним познакомились, он слышал менее чем на 50%. Мы с Аллой увидели в этом вызов — мы можем ему помочь. На лето забрали Валеру в Брест, обследовали, ему удалили аденоиды, но это не помогло. Оказалось, нужно делать операцию на уши, ставить шунты, которые отводят гной при воспалении. Сделали, и слух начал восстанавливаться.
Сначала мы пришли в его жизнь, чтобы помочь с конкретной проблемой, потому что понимали, что вряд ли кто-то ещё ему поможет. А потом привозили Валеру на каникулы, вкладывали любовь, силы, отдавали назад — и словно всё терялось. Хотелось, чтобы вложения были долгосрочными. Когда Валере было 9 лет, мы приняли решение, что не будем с ним общаться. У нас не было возможности забрать его, не было места в доме для взрослого мальчика: тогда у нас были две маленькие девочки. Это потом мы перестроили чердак, сделали там жилые комнатки, а в тот момент решение прекратить общение казалось верным, но далось трудно. Почти год мы с ним не связывались. А потом я почувствовал, что надо позвонить. Мы разговорились, я спросил: «Валера, за год было ли такое, что тобой кто-то интересовался? Может, родственники?» Потому что у него есть родственники. Он ответил, что нет. Я представил, насколько это страшно — ты целый год прожил, а никто не поинтересовался тобой, твоей душой, что ты чувствовал сегодня? Я понял, что нужно ему помочь. И мы решили сделать такой шаг веры — забрать Валеру, дать ему шанс.
Мы вступали в брак с идеей в будущем стать приёмными родителями. Супруга выросла без мамы, и когда мы женились, сразу была такая настройка, что мы возьмём ребёнка, сердце было расположено. Мы хотели забрать Валеру, ещё когда у нас родилась Эмилиля, но нам сказали, что это не совсем благоприятное время для прихода в семью, будет психологически тяжело. Идею мы не оставляли. Прошли курсы. Нашим родителям было нелегко решиться на этот шаг. Поэтому ждали после курсов какое-то время, чтобы родители свыклись с этой мыслью, ведь мы живём вместе, хотелось понимания. В итоге Валера пришёл к нам, но из-за бюрократических проволочек через полгода возникла угроза, что его вернут в детдом. И наши родители переживали наравне с нами, хотя поначалу было совсем не так. Среди старшего поколения есть такие установки: сирота, ничего хорошего не будет, испортит всю жизнь. Но они поменяли отношение. Когда приезжают новые ребята, родители к ним расположены. Когда видишь поломанную личность…. У Валеры была тяжёлая жизнь, что он видел? В три года попал в детский дом, жил в постоянном стрессе, в неправильных отношениях. И вот когда ты узнаёшь их ближе, понимаешь, какие у них боли, хочется ситуацию исправить.
Мы нацелены на то, чтобы идти в наше общество и менять его. Помочь сиротам, выдернуть из болота. Не секрет, что только один из десяти образовывает семью. И ещё не известно, счастливый ли этот один брак. Ведь нередко сироты порождают сирот. Мы можем подать пример. Хотя бы ненадолго, вот Сергей приехал к нам на 1,5 месяца, не знаю, поменяет ли это что-то в нём, но он хотя бы увидит, как может быть.
Когда Валера стал жить с нами постоянно, конечно, было трудно. Сижу перед сном на кровати, разговариваю с ним, смотрю — ногти не мои… Запах тела не мой. Это чувствуется. Каждый раз нужно принимать решение его любить и принимать. Дело даже не в сердце, а в разуме, в нашем решении. Однажды я пообещал своей жене, что буду ей верен, и храню обещание уже 14 лет. С приемным ребёнком похоже: мы приняли решение его воспитывать. Мы пришли в его жизнь не ради себя, а ради него, чтобы его жизнь изменилась.
Трудно было принимать, когда сын решал нас не любить. Тяжёлый подростковый возраст, когда он нас обманывал. Например, втихаря курил. Как бывает в обычной семье почти у всех. Мы преодолевали это медленно, и наказанием, и разговором, любовью. Я говорил: «Ты должен оставить это. Я тебя продолжаю любить, но с этим в нашей семье ты не сможешь быть. А если ты от этого откажешься, все отношения будут как прежде». Так и вышло. Мы не жалеем, хотя проходили многие вещи. Но мы благополучно всё прожили, и сейчас Валера нас радует. Он добрый и отзывчивый, помогает и понимает, что такое ответственность.
Мы не заставляем детей делать что-то тяжёлое, но у каждого есть обязанности по дому. Валерина задача — каждый вечер подмести и помыть полы, Эмилия вытирает пыль, помогает маме на кухне, Ульяна разбирает посудомойку. И каждый следит за своей комнатой. Приучаем. Есть много моментов, которые тянутся из интерната, и понимаем, что их нужно менять. Безответственность — оттуда. Позицию, что им кто-то должен, навязывает сама система. Мы учим, что в семье наоборот. Никто тебе ничего не должен. Что-то хочешь — заработай. Даём Валере возможность подработать, накопить денег. Домашняя работа не оплачивается, это вклад каждого в семейный быт. Принципиально, чтобы ребенок понимал, что есть обязанности, за которые никто платить не будет, которые нужно будет выполнять в будущем.
Когда принимаешь ребёнка, это очень плодотворно влияет на других детей в семье. Они понимают чужую нужду, не эгоистичны, готовы отдавать, с самого детства учатся принимать других людей, их боль и проблемы. Когда в семью приходит новый ребёнок, наши дети его обнимают, помогают адаптироваться.
Когда родилась первая дочь, мы думали, что всю любовь отдадим ей, и если у нас ещё кто-то будет, то любви станет меньше, придется её делить. Но со временем я понял, что мы ошибались. От того, что становится больше детей, количество любви не уменьшается. Наоборот, её становится больше. Ты отдаешь, и тебе возвращается от каждого ребенка. Чем больше детей, тем больше любви.
Если ребёнок сталкивается с проблемой, стараемся всё отложить и побыть с ним. Для нас это важно, а на важное всегда найдётся время. По одному никто бы не справился, это командная работа супругов. Если кто-то один устал, второй всё берёт на себя. В любви, сообща — тогда всё получается.
Стараемся много разговаривать. Были периоды, когда мы беседовали по несколько часов каждый день. Внутри у ребёнка из детдома очень много боли. С каждым разговором он её достает, и я вижу, как он исцеляется. Мы за глубокие отношения. С женой много разговариваем и с детьми тоже. На этом строим наш подход. Расскажи, что у тебя на душе? Что ты чувствовал? Если была ненависть, поделись, открой своё сердце, чтобы я мог помочь.
В прошлом году мы приняли решение организовать встречу Валеры и его биологической матери. С ней он виделся в последний раз, когда ему было 7 лет, в детском доме. Он хотел встретиться, вынашивал эту идею. Конечно, всё было не так, как он представлял, что его ждут, любят… Но он смог задать ей вопросы. Встреча получилась доброй. Она сказала Валере, что он действительно не сможет получить с ней то, что в семье. Я её обнял, поблагодарил за сына.
Сейчас на курсы приёмных родителей приходят люди, мы общаемся и видим, что их мотив — взять себе игрушку, забаву. Это неправильный фундамент, ребёнка обязательно отдадут обратно. Можно прийти в чужую жизнь только ради него. Даже если он будет чудить, обманывать, будет что-то неприятное, ты будешь с ним до последнего, потому что ты пришёл в его жизнь ради него.
Возвращение детей из семьи в детдом — это трагично. Не могу сказать, что в жизни возвращённых детей всё потеряно, но с каждым разом они всё меньше доверяют людям. Я думаю, что детей отдавать нельзя. Только в том случае, если ребёнок разрушает семью. Нужно с ним работать, стараться донести, изменить. Только если появляется реальная угроза семье, наркотики, асоциальное поведение — и то, не надо говорить: «Я отдам тебя». Ты сделай выбор — хочешь или не хочешь быть в семье. Родители по своей инициативе не должны отдавать детей, это должен быть выбор ребёнка.
У нас был критический момент, и мы допускали эту мысль. Мы говорим — этого не будет у нас, а Валера: «А я буду»… Но мы понимали, пока есть надежда, мы должны быть рядом, иначе он пропадёт. Просто так человека не вычеркнешь, он — наша семья. И это поломает нас всех. Нужно сохранять ребёнка до последнего. Даже когда он говорит: «Ну и отвезите меня в детский дом!» Нужно дать ему возможность подумать, представить последствия. Мы давали Валере лист бумаги и просили написать плюсы и минусы жизни в семье. Да, будет свобода, но тебе не на кого будет опереться. Взвесь, что для тебя ценнее: будущее и один год свободы? И когда он стал прописывать плюсы и минусы, то сам понял, что это просто глупо. Часто взрослые делают ошибку, ссылаясь на слова детей. Но дети не могут продумать наперёд, не прослеживают последствия. Наша задача как родителей — объяснить, что будет, и дать выбор.
Черту мы не проводим: «Пробыл у нас до 18-ти — всё, иди». Специально не отправили Валеру в колледж, чтобы он доучился в школе, стал более зрелым. Наша мечта, чтобы он жил с нами столько, сколько нужно, создал свою семью. Мы брали его ради того, чтобы его жизнь изменилась и его дети не оказались в детском доме. Валера не отделяет себя от семьи. Когда говорили про училище, мы просто процитировали ему, как должно быть по закону, что с нас снимается ответственность. Видно, что он не готов к этому: есть семья, есть отношения, какие могут быть прекращения?
Наша задача — насытить любовью. В 14-15 лет ребёнок будет бить себя в грудь и говорить, что хочет самостоятельности и свободы, а в 18-19 он уже не уйдёт, если в доме есть любовь. Самое сложное — когда ребёнок показывает, что хочет жить свободной жизнью, а я понимаю, что это его разрушает.
Я помню тяжёлый момент, когда Валера ночью ушёл из дома, я сидел на лестнице и плакал… Сейчас он сам как наставник беседует с ребятами, которых мы берём на каникулы. Сироты не потеряны, просто у них большая боль в сердце, и им нужны глубокие отношения и принятие, а не бананы, конфеты и развлечения. Хотя начиналось всё с них. Мы ездили с подарками, но понимали, что не отвечали на душевную боль детей. А в семье и на патронате их жизнь меняется.
Жена говорит: «Бог послал нам четверых детей, и я вижу в нас силы ещё четверым помочь». Просто жить для себя нам не хочется. Так что планируем подрастить детей и взять ещё нескольких. В этом мы находим радость.
Публикация подготовлена совместно с проектом «Живая библиотека». О ближайших встречах в Бресте можно узнать в группе.
Фото Васи Бруха
