Борьба с застройкой дворов на Машерова/Куйбышева набирает обороты. С одной стороны, горисполком, застройщик и еврейская община Бреста договорились о будущем места массового расстрела. С другой — брестчане за пару дней провели несколько акций против строительства, а петиция Ирины Лавровской с предложением на этом месте сделать сквер уже собрала больше 500 подписей.
Именно на месте нынешнего строительства располагались так называемые «расстрельные дворы», где в 1942 году массово убивали евреев брестского гетто. В октябре было уничтожено само гетто, а большинство евреев увезли и расстреляли на Бронной горе. В ноябре начались расстрелы во дворах. Предположительно, тогда были убиты те евреи, которые оставались на работах в городе, и те, кто прятался.
Мы узнали, почему для общины не так важно будущее места массовых расстрелов, cпросили у Ирины Лавровской, почему стоит сохранить память именно в центре, а не увозить подальше из города, и впервые отвечаем на вопрос, куда подевались гильзы с места расстрела.
По словам исполнительного директора Брестского еврейского благотворительного центра «Хэсэд-Давид» Ефима Басина, власти и община договорились о том, что останки стоит перезахоронить на Северном кладбище.
«Мы согласны, что основная проблема – перезахоронение. При этом надо соблюсти все еврейские традиции и полностью осмотреть место. Причём не только пятно застройки, а весь участок. На нём не должно быть останков. В этом мы едины с властями. Мы подняли вопрос о том, что стоит каким-то образом обозначить это место. И застройщик, и городское руководство отнеслись к этому положительно. Что же до плана застройки, мы этот вопрос не обсуждали. Это вопрос вне компетенции общины. Я могу высказать только личное мнение. План застройки был выложен на общественное обсуждение. Насколько я знаю, только один человек указал на возможность нахождения останков на этой территории
– брестский краевед Александр Пащук. В настоящее время решение принято, застройщик потратил значительные средства. Не вижу необходимости возвращаться к этому вопросу.
Для нас сейчас в приоритете такие вопросы: что делать с найденными останками и с теми, которые ещё не найдены. Городские власти обещали, что не уйдут с этой территории, пока не найдут и не поднимут всех, и это самое важное. Нельзя допустить строительства на костях», – считает Ефим Басин.
Точной информации, останки скольких людей могут быть найдены, нет ни у кого. Из одной могилы уже подняты более 700 останков. Скорее всего, рядом есть ещё одна могила. Ефим Басин также рассказал о том, что точного места захоронения никто не знал.
«История с этими дворами плохо изучена. Как только город был освобождён, в Бресте работала комиссия по расследованию преступлений немецко-фашистский захватчиков. И в то время были найдены могилы. Но не нынешние, а во дворе напротив, по чётной стороне улицы Куйбышева. На схеме в документе УНКГБ обозначены именно эти могилы. На схеме Ашера Зысмана, лично всё видевшего и составившего после войны план гетто, указан угол Куйбышева и Машерова, но снова чётная сторона. Лично я предполагал, что будут найдены останки, но доказательств у меня не было».
А вот доктор урбанистики и архитектуры Ирина Лавровская уверена, что про расстрелы в этом месте знали все, но власти просто не выполнили свои обязанности. Не были проведены раскопки, не были изучены все возможные документы. А сейчас, убеждена Ирина, это место должно быть выведено из застройки.
«По нашему законодательству место массового захоронения является охраняемой зоной. Кроме того, территория, на которой ведётся строительство, входит в охранную зону города. Только эти факты требуют пересмотра проекта и ограничения строительства», – возмущена Ирина Лавровская.
Найденные останки, а по данным на 26 февраля обнаружены уже тела 1000 человек, принадлежат евреям – жертвам Холокоста.
«Я верующий человек, я понимаю, что эта трагедия не закончится никогда, если мы сейчас не примем правильное решение. По еврейским религиозным традициям не только выкапывать мёртвые тела нельзя, но не допускается получать какую-либо корысть с территории кладбища. Поэтому я не понимаю, почему раввин Хаим [Абрамович, прим. ред.] соглашается на нарушение религиозного права, какую корысть пытается извлечь из соглашательства».
Ещё в 1842 году брестское еврейское кладбище было разорено, место использовалось под военные цели российской империи, а ровно через сто лет все евреи Бреста были расстреляны.
«Открытие правды в год 1000-летия Бреста не случайно. К тому же находка свидетельствует о том, что местные органы управления принимают некомпетентные решения, нарушают Законы и игнорируют нормативно-правовые акты. У проекта в исторической зоне есть научный руководитель, к проекту прилагается историческая справка, основанная на архивной документации, предварительно проводятся археологические исследования. Тогда как могло получиться, что строительство начато в охранной зоне и тела «случайно» обнаружены? До сих пор все нарушения сходили с рук. Почему не учтены находки и документы, известные ещё с 50-х? Как всегда чиновники надеются замаскировать проблему. Но в этот раз сделать это слишком трудно. Проблема имеет международное значение.
Вывезти останки на Северное кладбище можно, если жертвы трагедии — не более чем биологический мусор для города. Я говорю жёстко, но чтобы поняли, почувствовали хотя бы толику трагедии – по-другому нельзя. Мы должны собрать останки и создать мемориальный парк-сквер памяти жертв тоталитаризма, военщины. Почему в Брестской крепости создали мемориал в память вооруженного советского гарнизона, им посвящают экспозиции, мемориалы, а для памяти безоружных незащищённых людей у нас не хватает денег или совести? Эта территория наполнена ужасом последних минут жизни и полита кровью мирного населения. И об этом никто никогда не должен забывать», – уверена Ирина Лавровская.
Застройщик ООО «Прибужский квартал» обещал журналисту Natatnik перезвонить, но так и не вышел на связь. Попытки поговорить с солдатами поисковой бригады, археологом, работниками стройки провалились. Комментарии, видимо, дают только государственным СМИ. Все отправляли нас к старшему инспектору отдела культуры Брестского горисполкома Алле Кондак, которой мы и позвонили, чтобы узнать будет ли на этом месте сквер или инвестор всё же застроит этот район.
«А вы как брестчанин, хотели бы, чтобы там продолжилось строительство или чтобы там осталась площадка незакрытая? Там огромный квартал, метров 200. Вам нужен такой сквер? Как брестчанин, вы испытываете недостаток в сквере? У нас через 200 метров Мухавец, там полкилометра зелёная зона. Вот там прекрасное место для отдыха брестчан. А на этой территории должны стоять дома».
Также Алла Кондак сообщила, что на месте раскопок нет необходимости устанавливать памятный знак, потому что такой уже есть в 70 метрах на пересечении улиц Дзержинского и Куйбышева.
«Если ставить памятник на дворовых территориях по всему Бресту, то можно спотыкаться в каждом квартале. Везде расстреливали или могли расстреливать. Останки должны находиться на кладбище, мы с вами должны иметь красивые дома, а памятный знак можно будет каким-то образом изменить, внести уникальность с учётом того, что было найдено рядом с этим местом», – считает Алла Кондак.
Для поисковой группы было удивительно, что не найдено ни одной гильзы. Предполагается, что гильзы после расстрела собрали. Однако брестчанин Владимир Губенко рассказал о совершенно другом вероятном сценарии. Во-первых, о массовых захоронениях действительно знали многие горожане, пережившие оккупацию, и рассказывали об этом, а во-вторых, гильз в рядом с могилами и не могло быть.
«В 66-67-годах в одном из домов рядом с местом расстрела жила моя одноклассница. Она рассказывала, что на чердаке дома всё было усыпано гильзами. Из-за этого она боялась подыматься наверх. Сколько там гильзы пролежали — неизвестно, возможно они и сейчас там были, но дома же просто разрушили, никто не искал. Именно с чердака и проводился расстрел. Звук выстрелов скрадывался зданиями и крышей, и когда стреляли сверху вниз, не нужна была стена. И поэтому совпадает то, что не могут найти гильзы. Даже если они и остались, то в другом месте надо искать».
Владимир Губенко также поделился фактом про заключённых брестской тюрьмы, которые выкапывали могилы и складывали туда тела.
«У меня был хороший знакомый, старожил Бреста Юрий Карпук. В 80-х мы общались на разные темы, в том числе и про времена оккупации. Он рассказывал, что в 1942 году сидел в тюрьме, немцы его посадили за какое-то преступление. Так вот, немцы выводили заключённых брестской тюрьмы и они обслуживали это «убойное место». Это их руками были выкопаны «расстрельные ямы». Он сам ямы не копал, но он лично убирал трупы и складывал в эти ямы. Всё было в крови, они убирали несколько дней. После каждого расстрела они убирали и закапывали эти трупы.»
Сколько ещё достанут останков евреев из земли и как долго будут продолжаться исследования, пока неизвестно. Мы лишь знаем, что брестчане настроены продолжить борьбу против строительства на месте массового захоронения, а власти уже приняли решение застроить этот квартал несмотря ни на что. Законно ли? Мы будем следить за развитием ситуации.
Фото Юрий Макарчук, Ирина Лавровская, Natatnik
Раскопки не ведутся уже 2 недели…
Надежды тают ,что всех достанут с этого двора…