Четыре года назад Ирина Пашечко и Анатолий Баранник создали актёрскую компанию «Напротив». После увольнения из Брестского театра драмы она планировала заняться музыкой, он — стать палубным моряком. Natatnik поговорил с артистами, как получилось, что в итоге родился частный театр, узнал, сколько стоят постановки и как создавали спектакль «Билингвы. Брест» (спойлер — Анатолию не нравится пьеса).

В частном театре ты и грузчик, и режиссёр

— Как вы решили, что надо создавать актерскую компанию?

Ирина: — Мы тогда служили в Брестском театре драмы, всё было спонтанно. Первая пьеса, которую мы репетировали, называлась «Убийство по ошибке». «Напротив» тогда даже не пахло. Мы просто компанией друзей и коллег – я, Толик Баранник, Таня Строк и Миша Ильич захотели отдельно от театра сделать антрепризный вариант, то, что театр не делает, чего не хватает в городе. Нам казалось, что не хватает добротного детектива.

Ирина Пашечко

Возможности репетировать в театре не было, и мы арендовали зал в здании напротив. Шутки-прибаутки, Толик сказал: «Вот, мы актёры напротив». С этого всё началось. На пьесе стояла дата 3 марта 2014 года, мы её считаем днём рождения «Напротив». Спектакль так и не вышел, потому что возник вопрос с авторскими правами, это очень дорого.

Когда мы стали делать свой театр, оказалось, что есть много административных дел, о которых мы, будучи актёрами, даже не догадывались. Заново перевариваешь информацию и понимаешь роль директора театра, администратора, и некоторые вопросы к ним отпадают.

— Какие?

Ирина: — Например, актёры не любят выезды по школам, детсадам, в соседние маленькие города. Спектакли о них разбираются, артисты начинают подхалтуривать, декорации портятся. Приезжаешь на площадку, а она маленькая – начинаешь адаптировать спектакль под площадку, в результате он много чего теряет. Но выезды необходимы, чтобы театр кормить.

Раньше мы думали, если ползала сидит, зачем спектакль играть – отменяйте. Актёры часто так говорят. Но ты попробуй набить эти ползала. И потом, люди пришли, они надеются посмотреть представление, потратили не только деньги, но и время. Мы столкнулись с тем, что отмена спектакля – это очень тяжело.

Поняли роль директора. У нас в «Напротив» нет директоров и подчинённых, но всё равно нужно работать над тем, чтобы сложились отношения в коллективе. За четыре года у нас текучка случилась сумасшедшая. Мы пришли к тому, что есть два человека основных – я и Толик, а с актёрами удобнее работать по приглашению. Частный театр требует от каждого участника постоянно быть в теме, постоянно что-то делать. Просто актёром быть невозможно. Ты сама себе и грузчик, и режиссёр, и распространитель, и администратор, и директор.

Не думали, что спектакль выльется в большой проект

— Давай вернемся к пьесе. Дорепетировали вы «Убийство по ошибке» и решили, что надо из театра уйти?

Ирина: — Нет, мы хотели уйти не потому, что создали свой театр. Я уходила в музыку. То, куда уходил Толик, он рассказывает в спектакле «Билингвы».

Анатолий: — Я уходил на хорошо оплачиваемую работу и собирался быть палубным матросом. Хотел мужской романтики, испытать себя. Начался кризис в профессии. Я чувствовал, что мне большего не дадут ни в художественном плане, ни в финансовом.

Анатолий Баранник

Ирина: — Да, было такое ощущение. Это не потому что театр плохой, для кого-то там есть свой рост. А мне казалось, что всё, что я могла сделать на этом месте, я сделала. У меня и раньше был кризис, в 2007 году, я думала, что я хреновая актриса, поэтому надо увольняться. Но наш режиссёр сумел убедить меня, что это ерунда, и на какое-то время я осталась. Потом пришли мысли, что всё, потолок, надо с этим что-то делать.

Я решила заняться музыкой. Но с театром не хотелось прощаться совсем, потому что я его всем сердцем люблю. У меня давно была мысль сделать сказку для маленьких детей, которым мало времени уделяют большие театры. То, что это выльется в частный проект, никто не думал.

Анатолий: — А я, увидев успех первого спектакля «Сундук Мороз Иваныча», понял, что это плодотворное поле и с этим можно работать. Просто возникают вопросы, как продавать, кому продавать. Нельзя поставить спектакль за энную сумму, зная, что ты её не отобьёшь, потому что зритель закончится на втором-третьем спектакле. Маленькие дети – ненадежный зритель. Сегодня у них сопли, завтра ветрянка, или они просто проспали. Продать зал в 500 мест для таких ребят нереально. Делать для 20 человек и пригонять техников сцены, звукрежа, художника по свету, режиссёра, актёров, билетёров, вахтёров затратно – будет больше персонала, чем зрителей. Поэтому, я надеюсь, мы все понимали, что можно делать спектакль с меньшим количеством людей и из этого будет что-то получаться.

Театр "Напротив"
Фото: Ольга Климук

Сумму, которую получаешь, нужно сначала увеличить в голове

— Сколько вы зарабатывали, когда ушли из театра?

Анатолий: — Рублей 300.

Ирина: — Подработать было сложно, потому что в театре нужно было находиться с 11 до 15, а потом с 18 до 22. Сейчас, я знаю, ситуация другая, ребята ездят на какие-то съемки, когда мы уходили, сложновато было. Но я, как и все бюджетники, думала, как же буду существовать без постоянной зарплаты. Мой брат Игорь тогда уволился из армии, где ему предлагали сумасшедшие льготы. Он сказал мне: «Ту сумму, которую я получал, я получаю и на вольных хлебах. Сумма у тебя в голове. Пока ты её в голове не увеличишь, ты никогда не получишь больше». Так и вышло. Первые месяцы на вольных хлебах я получала столько же, сколько раньше. Я поняла, что всё зависит от меня. В том, что ты понимаешь, что сколько поработаешь, столько заработаешь, есть плюсы. Ты можешь заработать больше. У тебя нет рамок. Ты – самый жёсткий директор, другому человеку ты можешь поплакаться, а сам себе так не скажешь.

— Как вы искали команду для спектакля «Сундук Мороз Иваныча»?

Ирина: — Первой я рассказала Тане Строк, мы хотели делать спектакль на двоих. Но потом я подумала, какой «Мороз Иваныч» без мужиков, нужно позвать. Позвала Толика и Мишу Ильича. Я собрала всех в фойе театра на втором этаже, какая-то репетиция шла, мы сидели в креслах и обсуждали спектакль. Потом я написала инсценировку по мотивам народной сказки, репетировали у нас дома.

Были свои трудности, когда начали финансовые вопросы возникать. Ведь спектакль не так дёшево стоит. «Мороз Иваныч» стоил 1500 долларов. Деньги же отдавать надо!

Анатолий Баранник

«Я делаю из спектакля конфетку»

— Вы брали в долг деньги на спектакль?

Ирина: — Конечно, мы до сих пор так делаем. Спонсоров мы пытались искать, но большие организации не работают с такими маленькими компаниями, им нужны крупные проекты. Приходится брать в долг. В «Белую сказку» инвестировали домашние (музыканты творческого центра «Дом», где репетируют «Напротив» — прим. авт.), мы уже отдали деньги. Спектакль стоил 3 тысячи евро. В эту стоимость входят декорации, костюмы. У нас спектакли дорогие, потому что мы перфекционисты. Хочется, чтобы для детей было круто.

Анатолий: — Мы знаем, сколько тратят подобные театры на свои проекты – 300-500 долларов. Я покупаю не выгодные мне в финансовом плане осветительные приборы, а то, что я хочу купить, я делаю конфетку. Мы задали планку определённую, ниже которой опускаться уже нельзя. С каждой работой её хочется повышать, потому приходится вкладываться.

Анатолий Баранник

Ирина: — Зависит от специфики спектакля. «Белая сказка» стоила дорого, потому что было художественное решение дорогое. Например, там есть реквизит, который нужно постоянно обновлять – снег. Он стоит 100 долларов, нужно заказывать в Москве, а хватает всего на четыре спектакля.

На «Необыкновенное Рождество» мы потратили меньше денег. Весь спектакль сделан из подбора – это когда берут старые вещи и обновляют.

Анатолий: — Нам повезло, что у кого-то из знакомых одна стройка была, у кого-то другая. Мы нашли старые царские двери из настоящего дерева, зашкурили, они такие фактурные, ты их купишь за большие деньги. Здесь ноль вложений.

Ирина: — Но это такое художественное решение. Ты же каждый спектакль не будешь под старину делать.

Когда работаешь Дедом Морозом, учишься управлять публикой

— Я поняла, что денег в спектакли вы вкладываете много, возвращаются они не сразу. Значит, есть какие-то дополнительные доходы?

Ирина: — Как и все артисты, мы работаем по корпоративным заказам, оттуда идет финансовая подпитка. И ёлки – наше всё. Новый год кормит артиста.

Анатолий: — Просто открой любую газету в декабре или зайди в лифт и почитай рекламу: все работают Дедами Морозами и Снегурочками. Многие – дилетанты. Если вы заказываете незнакомого Деда Мороза, посмотрите отзывы о нём. Нас в этом году пригласил в группу «ВКонтакте» профессиональный Дед Мороз. Было написано, что он работает в Брестском академическом театре драмы, а я там работал и знал всех в лицо.

Ирина: — А Снегурочка заканчивала Брестской колледж (специальность «актёрское искусство» в Брестском государственном музыкальном колледже имени Г.Ширмы – прим. авт.). Мы посмотрели на фотографию Снегурочки, и я не вспомнила, в каком году она заканчивала. Курсов-то мало было, мы всех студентов знали. Мы их спросили, когда она училась, и нас забанили. Потом написали Снегурочке другое образование.

Анатолий: — А УНП было то ли изготовление мебели, то ли сантехника.

— Тебе не грустно работать Дедом Морозом?

Анатолий: — Я ещё и удовольствие от этого получаю, причём как от детских заказов, где публика искренняя и неиспорченная, так и от корпоративов. Я пьяных по-своему люблю. Бывают негодяи, которые рвут костюм на части, но я понимаю, что это просто потерянные дети.

Оттуда приходит опыт управления публикой. Ты начинаешь понимать, что и с пьяными можно найти контакт. Дед Мороз – это круто.

Ирина: — Сейчас нас кормили «Морские рассказы» и «Сундук Мороз Иваныча». Бывает, зрители приходят на спектакль, им нравится и они заказывают его для своей организации.

Театр "Напротив"
Фото: Ольга Климук

Успех «Билингвов» — до сих пор загадка

— У вас есть и спектакли для взрослых. Я была на премьере «Билингвы. Брест», мне очень понравилось. Но я думала, сколько людей могут прийти на такой спектакль в маленьком Бресте. А оказалось, что он успешен.

Анатолий: — Для меня загадка, почему на него идут зрители. Мы больше 50 спектаклей уже сыграли. Я бы, не будучи актёром, вряд ли пошёл.

А как поставили. Денис (режиссёр Денис Фёдоров – прим. авт.) пришёл, говорит: «Давай поставим». Я голодный сижу после театра до спектаклей, у нас было подряд три постановки для детей. Мне вообще было всё равно, что ставить, пьеса не понравилась. От первоначального материала остался, может, один процент, я в начале говорю: «Хто я такі? «, а дальше несу свою околесицу.

Когда мы начали, я Ире звонил и говорил: «Что творит Фёдоров, это беда, я не смогу». И он то же самое говорил: «Баранник делает какую-то херню». На первую репетицию Денис принёс камень, который сейчас в спектакле остался. Я должен был по этому камню говорить, якобы это телефон. То я был девушкой 18-летней, то женщиной 36-летней, то мужчиной. При этом менять голос было нельзя, играть, как меня учили в театре, нельзя. Денис мне всё запрещал. «Что мне делать, просто говорить в камень? » — «Да, просто говори в камень».

После пятой репетиции Денис предложил взять паузу. Я надеялся, что это точка. Потом он дал мне задание поговорить с кем-то из ребят на тему двух языков. Я думал, что это будет просто задание, а в итоге спектакль получился.

спектакль "Билингвы"

Но до сих пор есть спорные моменты с «Билингвами». За те спектакли, которые нравятся мне, Денис мне вставляет люлей, потому что я работаю не так, как он ставил. Когда я работаю сухо, нравится Денису, а я сомневаюсь.

Ирина: — Есть принципы документального театра, которым следует Денис. Толик приносит свою художественность.

Не нравится спектакль — встань и иди

— Бывает, что зрители на обсуждении «Билингвов» говорят, что вообще им не понравилось, или уходят молча?

Анатолий: — Да, и это нормально. Есть мнение, что, если ты пришёл на спектакль, тебе надо его до конца досмотреть, потому что уходить некрасиво. Да чушь. Не нравится – встань и иди, у тебя же есть какие-то более важные дела, зачем тратить время.

Ирина: — Актёру сложно работать, когда он видит, что сидит зритель и терпит за свои 10 рублей. Искусство как еда. Ты пришёл в ресторан, заказал незнакомое блюдо. Оно приготовлено хорошо, профессионально, но тебе не нравятся ингредиенты, о которых ты не знал. И ты что, будешь его доедать?

Ирина Пашечко

Анатолий: — Мне кажется, беларус доест. Может, «так яно і трэба».

Ирина: — Мы с Брестским театром драмы ездили в Москву, там зритель вообще другой. Если им не нравится, они берут и уходят. Они никогда не хлопают после спектакля стоя, потому что по театральному этикету, если зритель встает – это высшая похвала актёрам. У нас встают, потому что так принято.

Анатолий: — И хлопают где надо и не надо. Когда я был школьником, моим любимым спектаклем был «Ромео и Джульетта». Но я любил ходить один. А наша классная часто водила нас в театр, и когда я сидел с классом на балконе, я начинал хлопать в неподходящий момент. Прикинь, ты на слезу выходишь, а тебе аплодируют. Я всегда аплодировал на моменте, когда герои решали выпить яд, и зритель за мной – они это поддерживают типа. Сейчас это возвращается иногда.

Анатолий Баранник

Ирина: — Я играла в этом спектакле, помню, как аплодисменты раздавались в самый неподходящий момент. Приводили этих школьников, мы так ругались, потому что понимали, что они специально заводят зал. А это, оказывается, был Анатолий – будущий актёр.

— Какие у вас планы сейчас?

Анатолий: — Мы полностью взяли на себя юридическую и административную часть, а актёров приглашаем в проекты. Новый спектакль собираемся делать для школьников постарше.

Анатолий Баранник

Вообще хочется свой маленький зал, максимум на 100 мест. Такую маленькую сценку, маленькую гримёрочку, маленький буфетик (смеётся). Нужен человек, который будет спектакли продавать, и он появится. Что-то выгорит. Раньше мы и о том, что есть сейчас, не могли мечтать. Просто надо заниматься. Вообще любым дело надо заниматься, и оно выгорит. Мы пока вкладываем, и рано или поздно дело выстрелит. Главное, чтобы не поздно.

Фото: Ольга Климук, Вадим Стрельцов, предоставлены актёрской компанией «Напротив»

Подписаться
Уведомление о
guest
0 комментариев
Inline Feedbacks
View all comments