Ходить в гости можно по праздникам или по случаю покупки нового дивана. Можно ходить в гости, когда скучно или нужно затестить на ком-то новый пирог. А можно пойти в гости, чтобы посмотреть, кто как живёт. Вы замечали, что пространство, в котором живёт человек, постепенно рисует его портрет? Значит, знакомство с домом – это и есть знакомство с человеком.
Юрий Сальников – преподаватель университета, Александра Дубина – психолог и социальный педагог в школе. Оба года три назад загорелись идеей и сами научились ткать, чем теперь с удовольствием занимаются в свободное время. Natatnik наведался в гости к «Пану Спарышке» и посмотрел, где и как ткутся браслеты, пояса и серёжки с традиционным и оригинальным орнаментом.
ДОМ
– Дом становится живым, когда в нем есть люди. Поэтому к нам постоянно приходят гости. Как два года назад весной мы переехали, так гости у нас не переводятся, – Юра и Саша живут в многоэтажке на улице Тришинской. В коридоре у них теплый пол и велопарковка – велосипеды пережидают затянувшуюся зиму в хозяйской квартире.
Юра преподаёт практические аспекты психологии на кафедре психологии развития в БрГУ, но не меньше его захватывает идея неформального образования:
– У меня есть шальная мечта преобразовать наше жилое пространство в место тусовок, собирать тут людей, которым хочется делиться своим опытом. Что-то вроде лайф-коучинга. Когда-то давно услышал и запомнил фразу: каждый человек – не друг и не враг, а учитель. Начал воспринимать людей так и стал более чутко относиться к окружающему миру. Мне везло: я всегда встречал учителей, не злых, не плохих, а тех, у кого смог чему-то научиться.
Ещё, говорит Юра, личность меняет психологическое образование. И в целом высшее образование:
– Я писал, но пока так и не дописал диссертацию о влиянии высшего образования на развитие студентов. Когда отучился в университете, ты меняешь, назову по-научному, методологию познания мира. По-другому начинаешь воспринимать мир, не просто получаешь специальность, а становишься другим во взаимодействии с окружающей средой. У студента многие предпосылки закладываются в универе, а как он это разовьёт – зависит от человека. У меня сидеть не получилось: после университета я начал доучиваться, прошёл несколько курсов, сертифицировался как НЛП-практик, арт-терапевт. И там я менялся – меня меняли люди. Каждую технику мы отрабатывали друг на друге, такая личная терапия с элементами обучения.
Пока мы разговариваем, на плите закипает чайник. На столе материализуется натюрморт – мёд, варенье, конфеты, ароматный чай. Ощущение, что мы в гостях у давних друзей.
– Для нас дом – средоточие позитивной энергии, живой организм, – замечает Саша. – Но одиночество тоже необходимо. Бывают моменты, когда я закроюсь книжкой – и я в другом мире. Человеку иногда нужно побыть одному и сосредоточиться на себе. Это уважение личного пространства друг друга. Бывает, к нам каждый день кто-то приходит, или мы начинаем безудержно ходить по гостям и тусовкам. Когда мы только переехали, я в шутку говорила: давай найдём семь хороших друзей и раз в неделю вечером будем к ним ездить, чтобы дома не кушать (смеются).
– Каково жить семье психологов?
– У нас дома постоянные психологические баталии разворачиваются, – улыбается Юра, а Саша добавляет: – Оказываем друг другу психологическую помощь.
– Психология – это умение быть толерантным, выслушать, поддержать. Это стиль жизни, вид общения, где нет оценивания, а есть принятие и поддержка. Не всегда получается, но мы учимся, – говорит Юра.
ТКАЧЕСТВО
– Ткачество – это ремесло, которое переключает меня с умственной работы на физический труд. На него меня вдохновила Сашка, моя муза. Пришла ко мне: «Я тут загорелась идеей, давай попробуем». Залез в интернет, посмотрел, что можно достаточно бюджетно сделать бердо – специальное приспособление для ткачества. Сначала для Саши, потом для себя смастерил два. Это наши ткацкие инструменты. Поменьше – на браслеты, побольше – на пояса.
– Когда в первый раз сели вдвоём и попробовали, у меня получилось более-менее похожее на поясок, а у Юры хуже, – вспоминает Саша, которая помимо ткачества с увлечением вышивает. – Зато потом Юра основательно погрузился.
– Процесс похож на плетенее фенечек?
– Нет. Там другой метод. Получается переплетение как в ткани. Для берда нужно определённое расстояние – метра полтора места, чтобы развернуть нити. Когда руку набьёшь – легко. Полосатые вещи вообще очень быстро делаю. Узор – дольше. Сейчас тку партию браслетов с васильками. Мой любимый узор, я его уже автоматически тку, рука запомнила.
– Сколько времени занимает изготовление одного браслета?
– Подготовительный этап, заправка нитей – около часа. А само ткачество – зависит от длины изделия. Двухоборотный браслет делаю также в течение часа. За день могу три-четыре браслета сделать. Это я уже руку набил.
Юра показывает процесс: прикрепляет инструмент цепями к батарее, чтобы было хорошее натяжение, садится, опоясывается специальным поясом, к которому прикрепляется другой конец нитей, и начинает водить челноком через нити основы нить утка. Разговора при этом не прерывает, делится планами:
– Хочу собрать в этом году настольный станок. Со временем – станок по принципу стола-книги. Достал, разложил – и работаешь. Для квартиры самое то, тут кросны не поставишь.
– Где вы учились ткачеству?
– Ролики в интернете, тематические форумы очень помогают. Социальные сети, особенно инстаграм. Пробовал руками, что-то не получалось. Кучу ниток выкинул. Очень хорошая книга «Беларускія народныя паясы» монахини Васы (Веры Селивончик). Здесь почти все технологии. Отсюда беру узоры, цветовые гаммы. До сих пор ходят споры о том, что означает орнамент. Я считаю, что сегодня каждый сам волен вкладывать смыслы в символы: всё равно мы уже не узнаем, что тот или иной орнамент значил в IX-X веке.
Юра продаёт изделия под брендом «Пан Спарышка». Как ремесленник, он действует по уведомительному принципу: платит пошлину, равную в год одной базовой величине. Говорит, что пока ощутимого дохода хобби не приносит, больше – удовольствие.
– А есть в Беларуси люди, которые зарабатывают ремесленничеством?
– Думаю, что да. Моя знакомая, например, постоянно участвует в ярмарках. Она рассказывала, что ездила в Санкт-Петербург: неделя на ярмарке на Новый год – и два месяца можно жить. У нас такого нет. Выгодно размещаться на сайте etsy.com, там другие цены – за браслет минимум 15-20 долларов. В Беларуси двухоборотный браслет стоит в среднем 12-15 рублей. В магазинах, куда я сдаю свои изделия, – «Скарбница», «Князь Вітаўт» и «Радушный берестянин» – 15 рублей.
Юра ненадолго замолкает, а руки его не останавливаются и размеренно протягивают нити, сплетая их в узор.
– Это медитация. Органично выверенные узоры, ход ниток, постоянное движение пальцев… В какой-то момент теряю контроль времени, ухожу в свои мысли. Когда работаешь с нитками – концентрация, умеренность дыхания – как духовная практика.
Саша кивает и добавляет:
– Нитки чувствуют раздражение. Когда я тку и начинаю нервничать, они путаются, рвутся, и я прекращаю. Должно быть внутреннее состояние спокойствия.
– Да, нитки рвутся. У меня тоже такое бывает, когда спешу. «Надо быстро доделать» – нить рвётся четыре раза. На следующий день сажусь и всё делаю. Если нить рвётся – не беда, в принципе. Есть специальный ткаческий узелок, настолько маленький, что его в ткани не видно, – делится секретом Юра. В окно заглядывает весеннее солнце, и Саша улыбается:
– Я весной обычно окна мою. А у нас снаружи завелись соседи – пауки. И Юра запрещает мне мыть теперь.
– Да, – подтверждает Юра, – это мои кореша-ткачи. Иногда вечером сажусь ткать, они спускаются охотиться, я сижу с ними, общаюсь (смеётся).
– Есть гендерный стереотип, что ткали и ткут только женщины?
– Это скорее миф, который создал Богданович. Его развенчали уже даже в Слуцке. Есть два момента, почему женщины никогда не ткали, а начали только в XX веке, когда из-за войн мужчин не стало и когда ткачество перестало быть семейным делом. Во-первых, это тяжёлая работа, где приходится сажать зрение. А во-вторых, женщина не считалась членом семьи: ведь дочь выходила замуж в другой род. И чтобы семейную технологию, узоры не украли, женщин не учили. Только давали нитки прясть, мотать клубочки. В профессиональных артелях к оригинальным узорам женщин не допускали. Домашнее ткачество – да. Но ведь в доме многие мужчины делали то, что стереотипно считается женской работой. Вязали, шили, плели, – рассказывает Юра.
– А у вас как с равноправием?
– Ролей нет. Кто хочет есть, тот и готовит, – Саша смеётся. – Или кто первым с работы пришёл. Утюжка – моя медитация, а Юра её не любит.
– Всё происходит по договорённости, а не по гендерному принципу. Каждому человеку лучше всё уметь делать самому. Я за самодостаточность.
– То есть вы не две половинки?
Первой с улыбкой отвечает Саша:
– Нет.
Юра тоже качает головой:
– Когда учился НЛП, услышал фразу: союз двух половинок – это как карточный домик: вынул одну карту – упала и другая. Союз двух людей – это союз двух независимых личностей, которые соединяются не по дефицитарному признаку, когда кому-то чего-то не хватает, а потому что мы хотим стать богаче духовно и развиться вместе. Бывают ситуации, когда обоим в семье нужна поддержка – и где её тогда брать? Хватает стереотипов, которые приходят с родительским воспитанием. И вообще – много моментов. Но главное быть открытым новому опыту, экспериментировать…
– …и разговаривать, – добавляет Саша.
– Кстати, в своей диссертации я изучал вербально-логическое мышление: как в речевых кодах люди кодируют информацию. И понял, что с нитками у человека очень многое связано. Мы говорим: вступить в связь, привязаться к кому-то, связаны нитью. О протяжённости, вечности и одновременно конечности. Ткачество ведь – это одно из наиболее ранних ремёсел после глины, которое люди освоили. Когда тку – погружаюсь в это, прикасаюсь к чему-то очень древнему и сакральному.
Фото: Ирина Ботвина
Natatnik разыгрывает среди читателей двухоборотный браслет от «Пана Спарышки».
Подробности на нашей странице «В контакте».
