Мартинович: «70 лет советской власти убили в нас ростки хорошего вкуса»

На прошлой неделе в Вене в рамках проекта Ganymed Dreaming была представлена на суд зрителя пьеса беларуского автора Виктора Мартиновича «Самое лучшее место на свете». Сюжет пьесы затрагивает тему Второй мировой войны. «Пьеса о человеке, который ищет рай на земле. И находит его», — говорит автор. Для Виктора это двойная премьера – ранее ни одно его произведение или пьесу не ставил театр.

Расскажем немного о самом проекте. Здесь писатели, искусствоведы и драматурги из разных стран Европы выбирают живописные полотна Музея истории искусств Вены и, вдохновившись, пишут пьесу, которую актеры театральной группы Ganymed ставят в том зале Музея, где представлена картина.

Natatnik связался с Виктором Мартиновичем, чтобы расспросить его не только о самой премьере, но и поговорить о культуре и искусстве в Беларуси.

Виктор, что вы чувствуете после премьеры? Все-таки Вена – это, своего рода, столица культуры для Европы.

Мои ощущения очень сложно описать. Я предполагал, что это будет такое камерное событие, а, приехав туда, я был слегка обескуражен. Головокружение – это самая простая метафора, которой я могу все это описать. Я не мог поверить своим глазам. Я вдруг оказался в самом эпицентре одного из ключевых событий этого вечера в Вене. Людей было столько, что их не вмещал холл Kunst Historisches Museum Wien (Венского музея истории искусств – прим. автора). Момент, когда толпа двинулась в залы, был очень сильным переживанием и ощущением. Это все немножко напоминало какую-то рождественскую сказку.

В последнее время беларусы вырываются на мировую арену как никогда активно. Вспомнить хотя бы Нобеля для Светланы Алексиевич. Причем парадоксально: успеха добиваются те беларусы, которых не признают в собственной стране. Почему так происходит, как вы считаете?

Вы знаете, в Вильнюсе в прошлом месяце была представлена моя книга, которая скоро выйдет в Москве. Книга о витебской биографии Марка Шагала. Так вот, тщательно анализируя его кейс, я прихожу к выводу, что это единственный возможный сценарий: ты  либо никому не нужен в Беларуси и при этом всем за пределами Беларуси интересен, либо наоборот, ты признан в Беларуси, но не признан где бы то ни было еще.

Мне кажется, что так происходит из-за огромной культурной пропасти, которая отделяет Беларусь от всего остального мира. Мы страшно провинциальны, ужасно колхозны.

70 лет советской власти убили те ростки хорошего вкуса, которые в нас некогда были. То, что ставится в беларуских театрах, то, что снимается как беларуское кино — мне лично очень смешно. В этом смысле литература как вид индивидуального творчества, которое не подразумевает худсоветов, дает лазейку для какого-то интеллектуального бегства. Бегства из «гетто», где культура и хороший вкус рядом не стояли. Поэтому все очень закономерно. Повторюсь, пример Марка Шагала как раз об этом нам сообщает.

Вы много говорите о Шагале и о книге «Родина. Марк Шагал в Витебске». Когда беларусы смогут её прочитать?

Я думаю, это произойдет в следующем году после ее издания в России. Кстати, это тоже, мне кажется, интересный кейс: для того, чтобы прозвучать в Беларуси – нужно издаться в России либо где-то за ее пределами.

Вернемся к беларусам и их отношению к искусству. Скажите, к чему может привести эта наша провинциальность?

Примерно три года назад я написал статью по итогам посещения Франкфуртской книжной ярмарки. Тогда мне казалось, что всему культурному полю, в том числе беларуской литературе, осталось полшага для того, чтобы мы начали звучать. С тех пор прошло три года и я вижу, что мои прогнозы сбываются. Условно говоря, Нобель Алексиевич – это печать качества на всей беларуской литературе. Но означает ли это, что Беларусь, как место производства культурных дискурсов, начнет звучать и сама их апропреировать. Да не факт! Ведь заметьте, Нобелевская премия Алексиевич не сильно что-то поменяла внутри страны. Если бы не TUT – массы об этой премии просто не узнали бы. То есть среда осталась ровно той же костной, тупой и низкокультурной, какой она была всегда. И даже сам характер дискуссии о Нобелевской премии, дискуссии, которая выводит Нобелевскую лауреатку за пределы поля культурного, нам как бы подсказывает: Алексиевич не наша! Так говорят очень и очень многие. Алексиевич не наша, потому что она пишет по-русски, потому что то, что она пишет – это не литература.

Если говорить о театре, готова ли наша публика к пьесам современных беларуских авторов?

Дело в том, что наша публика, по большому счету, готова ко всему. Наша публика настолько не пуганная и настолько не насмотренная, что ей можно показывать что угодно и называть это искусством. Публика тут – последний важный фактор. Что действительно важно – это, например, критика, обладающая вкусом. Что действительно сейчас важно – это вернуть умных, образованных, обладающих вкусом людей культуре. Я хочу, чтобы Максим Жбанков (беларуский культуролог, кинокритик и журналист – прим.автора), который меня долбает из статьи в статью, был на TUT. Потому что я признаю за ним исключительное чувство вкуса. Я хочу, чтобы другие, судящие о том, что есть искусство, делали это в тех местах, где сейчас вместо этого пишут про KFC и про очереди в Burger King. Мне кажется это чем-то чудовищным.

Скажите, почему вас не принимают в Беларуси?

Дело в том, что я просто ни с кем не тусуюсь. Я не человек тусовки. Вообще, я просто концентрируюсь на том, что произвожу, а не на том, как я продвигаю то, что произвожу. Соответственно в среде, в тусовке у меня репутация «буки» и мизантропа. Притом, на самом деле мизантропом я, конечно, не являюсь. Просто единственное, чего я делать не хочу – это тратить свое время на пустоту, извините, на вино «Порто» в Галерее «Ў», на белые рубашки с вышиванкой по воротнику. Мне просто кажется это неважным. Мне кажется, что жизнь слишком коротка, чтобы отвлекаться.

Плюс, вы понимаете, я пишу по-русски и по-беларуски. Одна книжка выходит по-русски, одна по-беларуски. И это вводит в ступор и русскую, и беларускую тусовку, которая не знает, как меня воспринимать: я их или я не их. Как только меня беларуская тусовка признает, я тот час же пишу какую-то книжку по-русски и снова становлюсь “не их”. Отсюда такой странный расклад.

На чем вы сконцентрированы сейчас?

Сейчас все мои мысли и чаяния посвящены выходу книги “Озеро радости”, которая выйдет весной следующего года. Эта книга будет о Беларуси. К сожалению, пока я связан в своих комментариях и не могу рассказать большего.

СПРАВКА:

Виктор Мартинович – беларуский писатель, журналист, искусствовед.

Первый роман (“Паранойя”) написал в 2009 году на русском языке. Рецензия на “Паранойю” была опубликована в New Yourk Rewiew of Books в 2010 году. Второй роман – «Сцюдзены вырай» — был написан в 2011 года и стал первым беларускоязычным романом, опубликованым в виде интернет-релиза. Позже были написаны романы “Сфагнум” (2013) и “Мова” (2014). Сейчас готовится к издания результат 15-летней работы автора над витебской биографией Марка Шагала “Родина. Марк Шагал в Витебске”.

Фото из личного архива Виктора Мартиновича

Перепечатка материалов только с разрешения редакции сайта.